О сути монашеского подвига и основных проблемах современного монашества ЛуганскИнформЦентру рассказывает наместник Вознесенского мужского монастыря Луганской епархии архимандрит Иоанн (Сухина).
КРУГЛЫЙ СТОЛ
21 августа, по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла, в Луганске состоялся межъепархиальный круглый стол с участием преосвященных архипастырей, игуменов, игумений и монашествующих Луганской, Донецкой, Горловской, Ровеньковской, Северодонецкой, Новокаховской и Скадовской епархий на тему «Суть монашеского подвига в современном мире», где мною были рассмотрены вопросы взгляда на монашество святителя Игнатия Брянчанинова и проблемы монашества во времена святителя Игнатия. Мероприятие проходило на площадке Луганской республиканской библиотеки имени Горького, под председательством Высокопреосвященнейшего Пантелеимона, митрополита Луганского и Алчевского.
РАДИКАЛЬНЫЙ ОТВЕТ
Монашество зародилось как радикальный ответ на вызовы, с которыми столкнулась Церковь после того, как христианство получило свободу и поддержку государства. До Миланского эдикта жизнь верующего была сопряжена с риском мученичества, и сама принадлежность к Церкви требовала решимости и подвига. Но с началом новой эпохи изменился характер церковной жизни: вера стала массовым явлением, общественным институтом, доступным всем слоям населения. Это принесло благие плоды в виде широкого распространения христианства, но вместе с тем породило и новые трудности: возник формализм в религиозной жизни, ослабление ревности, смешение духовного с мирским.
На этом фоне монашество стало своего рода «альтернативой» — уходом в пустыню, в горы, в уединенные места, где человек мог свободно посвятить себя молитве, посту, непрестанному покаянию. Особножительство представляло собой высшую степень отрешения от мира, а затем возникло и общежительное монашество, где главными были смирение, послушание и братская взаимная поддержка. Таким образом, монашество становилось школой покаяния, пространством для стяжания Духа Святого, местом, где верующий проходил путь постоянного делания и исправления своего сердца.
ВКЛЮЧЕНИЕ В СОЦИУМ
Однако со временем и этот строй начал сталкиваться с трудностями. Византийская и затем русская традиция показали, что монашество, будучи включенным в общественную и государственную жизнь, не может оставаться в стороне от процессов, происходящих в мире. Многие монастыри брали на себя хозяйственные и просветительские функции, становились оплотами культуры, центрами образования и социальной помощи. Это было необходимо для общества, но вместе с тем несло угрозу самой сущности монашеского делания: внутренний подвиг все чаще оттеснялся заботой о внешнем.
К XIX веку, во времена святителя Игнатия, эти проблемы проявились с особой силой. Российские монастыри нередко находились в зависимости от государственной системы, выполняли функции духовных школ или административных учреждений. Сам святитель, будучи архипастырем и опытным монахом, видел, что внешнее процветание монастырей отнюдь не всегда соответствует их духовному состоянию. Множество обителей было хорошо устроено хозяйственно, имели достаток и влияние, но при этом утрачена была та самая внутренняя жизнь, ради которой и возникло монашество.
ПРОБЛЕМА ФОРМАЛИЗАЦИИ
В этих условиях святитель Игнатий особенно остро поднимал вопрос о духовной дисциплине, о правильном наставничестве и о трезвении. Его беспокоила тенденция к формализации монашеского образа жизни: когда сам факт проживания в монастыре воспринимался как гарантия спасения, без реального подвига внутренней молитвы и борьбы со страстями. Именно тогда он и говорил о «самочинном монашестве» как о ложной форме, внешне похожей на подвиг, но по сути являющейся его искажением.
Таким образом, монашество времен святителя Игнатия оказалось на перекрестке: с одной стороны, богатое традицией и авторитетом, с другой — ослабленное внутренним духом, утратившее в значительной мере ту ревность, ради которой первые отцы уходили в пустыню.
ПРОБЛЕМЫ СОВРЕМЕННОСТИ
Когда мы смотрим на монашество XIX века глазами святителя Игнатия, перед нами возникает картина, удивительно созвучная сегодняшнему дню. Он видел монашество, окруженное внешним благолепием, но внутренне уязвленное расслаблением и формализмом. Сегодня, спустя почти два века, ситуация изменилась внешне, но глубинные проблемы во многом остались прежними.
Тогдашние монастыри часто зависели от государственной власти, выполняя функции административные и образовательные. Сегодня монастыри зависят уже от другого — от общественного внимания и запросов современного общества.
В крупных городах монастыри нередко становятся культурными центрами: здесь действуют издательства, музеи, выставки, пекарни, кафе. Для тысяч людей это возможность соприкоснуться с церковной атмосферой, почувствовать красоту богослужения, уйти на время от суеты города. Но для самих монахов эта «открытость миру» оборачивается обратной стороной: постоянным контактом с внешним, чрезмерной загруженностью, утратой того уединенного духа, с которого начиналось христианское монашество.
Подобно тому как святитель Игнатий сетовал на формальное «самочинное» монашество своего времени, мы можем говорить о риске возникновения монашества «обслуживающего»: когда братия оказывается больше занята организацией, хозяйством, административными заботами, чем внутренней молитвой. Тогда он писал о том, что внешнее устройство монастыря может быть благополучным, но, если нет внутреннего делания — нет и подлинного монашества. Сегодня эта мысль звучит еще актуальнее.
КАДРОВЫЙ ВОПРОС
Другая важная параллель — вопрос кадрового состава монастырей. В XIX веке Игнатий уже говорил о том, что монашество утрачивает свою силу и теряет преемственность духовного опыта. В наше время, несмотря на благоустроенность и достаток некоторых обителей, мы наблюдаем явный дефицит желающих принять монашеский постриг. Причины этому лежат не только в соблазнах мира, но и в самом восприятии монашества современным человеком: оно представляется ему тяжелым, неинтересным, лишенным жизненной перспективы. В обществе, где ценятся успех, комфорт и самореализация, монашеская жизнь кажется чуждой.
И, наконец, в XIX веке святитель Игнатий с тревогой говорил о дефиците духовных наставников. В «Аскетических опытах» он отмечал, что не хватает «мужей духоносных», способных возглавлять братию и направлять их по пути истинного делания. И сегодня мы видим ту же проблему: даже в больших монастырях игумен или духовник не всегда в состоянии обеспечить братии полноценное духовное руководство. Часто акцент переносится на административное управление, а не на духовное окормление.
УДОБСТВО ВМЕСТО ПОДВИГА
Все эти параллели показывают, что проблемы монашества носят не случайный и не временный характер. Они повторяются из века в век, потому что касаются самой сути человеческой природы: склонности к расслаблению, к подмене внутреннего делания внешней формой, к поиску удобства вместо подвига. Именно поэтому слова святителя Игнатия остаются живыми и насущными для нашей эпохи.
Таким образом, мы видим, что главные проблемы современного монашества — утрата внутреннего делания, непопулярность пути, перегрузка внешними делами и дефицит духовных наставников — были уже описаны святителем Игнатием Брянчаниновым. Его наследие дает нам ясные ориентиры: возвращение к молитве, смирению, покаянию и духовному руководству. Только так монастыри смогут сохранить свое истинное предназначение — быть школами Царствия Божия, маяками духовного света в мире.
МЕЖ ДВУМЯ ПОЛЮСАМИ
История монашества ясно показывает, что его жизнь всегда развивалась в напряжении между двумя полюсами: миром и пустыней, внешним и внутренним, формой и содержанием. Первые подвижники уходили в уединение ради сохранения чистоты веры, позднейшие монастыри становились центрами духовного и культурного просвещения, а в XIX веке святитель Игнатий Брянчанинов с болью видел опасность утраты главного — духа внутреннего делания.
Сегодня, в XXI веке, мы стоим перед теми же вызовами, только в новом масштабе. Городские монастыри превращаются в центры культуры, образования и общения, что делает их видимой частью общественной жизни. Но вместе с этим возникает угроза «самочинного монашества» — когда форма остается, а дух угасает. Утрата внутренней молитвы, недостаток духовных наставников, перегрузка внешней деятельностью и кадровый голод — это не частные трудности отдельных обителей, а общая проблема современного монашества.
ПУТЬ СМИРЕНИЯ
И все же святитель Игнатий оставляет нам твердый ориентир. Для него монашество — это не социальный институт и не историческая традиция, а путь смирения и согласия человеческой воли с волей Божией. Все внешнее имеет смысл лишь тогда, когда оно помогает внутреннему.
Всякая деятельность монастыря должна быть подчинена этой главной цели — молитве, покаянию и стяжанию Духа Святого.
Поэтому решение проблем современного монашества видится в возвращении к святоотеческим основаниям: к молитвенному трезвению, к духовному руководству, к воспитанию новых поколений монахов через личный пример старцев. И если монастыри вновь станут школами покаяния, тогда они будут не только спасать своих чад, но и свидетельствовать миру о том, что есть иной путь — путь жизни во Христе, путь истинной свободы и любви.
И тогда слова святителя Игнатия, сказанные почти два века назад, зазвучат как пророческое напоминание: подлинное монашество не умирает там, где сохраняется внутренний подвиг и живая вера.
