Они живут и работают рядом с нами. Военные и учителя, врачи и строители, политики и общественные деятели. Их объединяет стремление менять жизнь к лучшему, принимать порой сложные, но правильные и нужные решения. Своими делами они преображают мир вокруг нас.
О некоторых из них Луганский Информационный Центр рассказывает в своем проекте «Герои нашего времени».
Сегодня наш герой — участник боевых действий, социальный координатор фонда «Защитники Отечества» из Кировска Олег Смышляев.
С Олегом мы познакомились на 15-й смене реабилитационного лагеря для ветеранов боевых действий «Перезагрузка», прошедшей в Тульской области.
Тот самый случай, когда первое впечатление лишь подкрепляется по мере общения с человеком. У Олега совершенно особая харизма, это отмечают и ребята, проходившие вместе с ним реабилитацию. «Ну, Олег — это наш лидер», — уверенно говорит один из парней. Знаю, чувствую. Как и знаю, сколько всего ему пришлось пройти, иному — и на несколько жизней хватило.
С ним исключительно комфортно общаться — быстро находишь общий язык и можешь спокойно обсудить, кажется, любую, даже самую тяжелую, тему. А иначе как еще говорить про войну?!
ВРЕМЯ СРАЖАТЬСЯ
Олег — уроженец Кировска, работяга — железнодорожник.
— Я 18 лет проработал на железной дороге. Объездил весь Краснодарский край. Строил вторую ветку БАМа. Затем работал в плавильном цехе на заводе в Стаханове, — рассказывает он свою трудовую биографию.
Когда в 2014-м начались известные события, многие жители Кировска, как и других городов Луганщины, стали организовываться в ополчение. Другие этому ополчению оказывали посильную помощь, например, привозили продукты.
— Мы не могли понять, зачем Киев все это устроил. Они стояли в нескольких километрах от города, я их с балкона своего в отдалении видел. Но мы все были готовы свой город защищать, — вспоминает Олег события тех тревожных дней.
Впрочем, объяснение «зачем» он получил вполне наглядное. Когда несколько лет спустя в школах на освобождаемых территориях листал украинские учебники истории.
— Там вся история переписана. Я не ожидал, если честно, пока сам эти учебники не увидел. Там настраивали людей против нас. Ну, а на Западной Украине давно возникали конфликты: если ты, например, на русском в магазине заговоришь, тебе могли ничего не продать. Хотя мы же разговариваем и на том, и на другом языке свободно.
ПОЗЫВНОЙ «ДОБРЫНЯ»
На фронт Олег попал по мобилизации, объявленной в ЛНР в феврале 2022 года.
— Я тогда работал в охране. Пришли на работу с повесткой, я не прятался. Мы поехали сначала в Алчевск, затем в Валуйки, оттуда нас перебросили в Харьковскую область. У нас в батальоне до этого момента 95% никогда не держали в руках оружие, я был редким исключением, — вспоминает он сейчас.
Ответ на вопрос, зачем он пошел на фронт, дает абсолютно четко и уверенно:
— Это мой долг — защищать своих близких, родных, всех наших людей. Эти (кивает он в понятную нам обоим сторону) же пленных не брали, они вырезали людей, уничтожали все на своем пути.
Взгляд Олега застывает — перед глазами всплывают страшные картины из прошлого, говорить ему явно тяжело.
Позывной Олега — «Добрыня». И это — наш хороший, здоровый донбасский юмор.
— Мне этот позывной пацаны дали. Такая ситуация была: мы стояли на границе леса и поля шириной километра три, а за полем — снова лесополоса, где ВСУ были. И вот они через поле с той лесополосы к нам полезли. Ночью. А я был пулеметчиком. Смотрю — лезут, и справа, и слева. Ну я и давай их из пулемета поливать. Мне ребята и говорят: «„Добрый ты“, „любишь“ их очень», в кавычках, конечно. Так и пошло — «Добрыня».
Рассказать Олег может многое. Страшного и очень страшного. Но гораздо больше у него для меня историй про дружбу, верность долгу, человечность, порядочность.
— Я в госпитале лежал с парнем из Брянки. У него руки были сильно ранены, а я ходить не мог. Так мы друг другу помогали. Он за мороженым ходил, а я упаковки для нас обоих разворачивал (смеется). Общаемся до сих пор, вот встретились недавно.
Тяжелое ранение, приведшее его в госпиталь, Олег получил летом 22-го.
— Мы менялись ночью каждые два часа, осматривали поле, где эти ползали. И вот я выхожу около полуночи из блиндажа, слышу: по кустам шур-шур. Ночью никакой свет не зажжешь, чтобы посмотреть. Три метра прохожу и подрываюсь. Оказывается, они «лепестки» разбросали в нашем квадрате. Мне тогда пятку оторвало, стопу разворотило. Ребята, что рядом были, жгут наложили. Выбраться не могли: над нами два укровских дрона повисли. Так и лежал до половины шестого утра. Ну, думаю, если за эти шесть часов не умер, значит, поживу еще. Потом ребята меня на носилки положили, понесли по кромке леса и поля к российским артиллеристам, у которых медик был. Несут, а нам украинцы начали вслед из АГС класть. Еле дотащили меня ребята до медиков. Те меня почистили, отправили в Белгородскую область, а оттуда уже — в Москву, в госпиталь Вишневского.
Спасти ногу Олегу не удалось. И, несмотря на это, он сохранил твердый оптимистичный настрой.
— Всегда надо настраиваться на позитив. Мне сразу после ранения сказали: «Давай мы тебе дадим инвалидную коляску, будешь ездить на процедуры». А я потребовал костыли. Ведь в инвалидной коляске у меня сразу атрофируются мышцы. Я спортсмен — в футбол 10 лет гонял, в волейбол играл — понимаю, что это такое. Поэтому уже на третий день после ампутации погнал на костылях.
Олег уверен: в таких ситуациях нельзя себя жалеть ни в коем случае.
— Многие ребята, кто сдались, жалеть себя начали, потом уходят на дно, — с грустью размышляет он. — Вот со мной один парень протезировался. Так он приехал домой и лег в кровать, протез стоит, он ничего не делает, пьет, потихоньку уходит, а за ним мама ухаживает. Так нельзя! Ну ты же мужик, займись чем-нибудь, вот хоть пойди зерно курям дай.
Олег нашел себя в спорте: занимался бочча, принимал участие в общероссийских «Играх несклоняемых», среди участников СВО занял второе место в турнире по армрестлингу, сейчас играет в луганской команде по волейболу сидя.
Спорт он считает важным элементом адаптации ребят, прошедших боевые действия и получивших тяжелые ранения. Уверен, что в Республике надо создавать как можно больше возможностей для реабилитации, в том числе спортивной. Мечтает, чтобы в самых разных населенных пунктах, в том числе его родном Кировске, появилась соответствующая инфраструктура, например, бассейн, куда могли бы приходить парни с ампутациями.
А еще необходимо выстраивать системную программу реабилитации — социальной и психологической. Ведь рано или поздно боевые действия закончатся и парням придется возвращаться к мирной жизни. И от того, какими они в нее вернутся, во многом будет зависеть будущее Республики, да и всей страны.
— Надо работать с психологами или такими же пацанами, которые смогли нормально реабилитировались. Обязательно нужно общение. Спорт очень здорово помогает, заряжает на позитив, — перечисляет Олег важные направления реабилитационной работы.
БУДЕМ ЖИТЬ
Помощь пришедшим с войны ребятам и поддержка семей тех, кто не вернулся, — одна из задач, которая стоит перед Олегом как координатором фонда «Защитники Отечества» в Кировске.
— Если я не умер, меня Туда не забрали, значит, я в этой жизни должен что-то еще сделать. Значит, будем дальше жить, — рассуждает мой собеседник.
Жить — это значит в том числе помогать другим. Помогать тогда, когда это особенно нужно.
Координаторы фонда, например, содействуют вернувшимся с фронта ребятам в получении удостоверения ветерана боевых действий — созваниваются с нужными инстанциями, оказывают помощь в сборе пакета документов.
Но Олег видит свою миссию шире.
— Я нашел четверых без вести пропавших. Такое бывает: ребята из Архангельска, Ростова, Тулы, Белгорода, да откуда угодно у нас находятся в госпиталях, а наши — в других регионах. И мне звонят координаторы фонда из других субъектов РФ, рассказывают: человек пропал без вести, воинская часть ничего не отвечает — где он был в последний раз, куда направили после ранения, ничего неизвестно. Я начинаю пробивать по госпиталям, куда он мог попасть. Самое первое — Ростов. Ростов говорит: он у нас был, мы его направили дальше, я звоню координатору (фонда) в тот регион, в местный госпиталь. Есть такой? Есть. Сообщаю родственникам. Вот так нашли человека. А остальные ребята оказались погибшими, к сожалению… Ну хоть так нашлись…
Еще Олег активно участвует в работе с молодежью, проводит Уроки мужества в школах. Говорит, что дети внимательно слушают, и результаты этой работы уже заметны.
— Мы проводим эти уроки, чтобы смотивировать младшее поколение, чтобы они знали правду. Некоторые из этих ребят, кстати, потом пошли в кадеты, — рассказывает он о своих учениках.
Сам Олег — настоящий наследник славных побед Великой Отечественной.
— У меня дед, оказывается, вояка еще тот был. Он мне все время рассказывал, что он артиллерист. У него ноги все были в шрамах, глаз — протез. А перед этим 9 Мая я на специальном сайте нахожу, что он, оказывается, был связным в контрразведке СМЕРШ. Однажды пошел связь восстанавливать, а там — три диверсанта, он их уничтожил, восстановил связь и вернулся обратно, за это получил медаль «За отвагу». У меня есть его военный билет — гвардии сержанта Смышляева Николая Константиновича, — Олег с гордостью показывает семейные фотографии и архивные документы.
Когда-нибудь так же будут рассказывать и про самого Олега — достойного внука достойного деда.
— В плен я не собирался сдаваться. У меня всегда две гранаты висело. Если б я уходил, то не сам, их тоже бы забирал. Это моя личная позиция, — спокойно и уверенно рассказывает он.
Тут и не добавишь ничего.
ГЛАВНАЯ ОПОРА
Как и подавляющее большинство ребят, прошедших боевые действия, он считает своей главной опорой семью.
— Моя опора — жена Лариса. Когда был на фронте, получал от нее письма, я их сохранил, с ними в госпиталь попал и домой их привез. Присылала газеты — кировские, луганские, мы их читали. Это была для нас ниточка к тому миру, невоенному. Пока я не попал в госпиталь, у нее со мной не было связи месяца четыре. А в госпитале попросил телефон — номер-то наизусть помню — позвонил ей, говорю: «Я в госпитале». У нее слезы: «Живой?» «Живой. Ноги не будет». «Ну и ничего страшного, главное — живой».
Сейчас Олег вспоминает это с улыбкой. А у меня перед глазами картина: вот он на костылях возвращается домой, навстречу из магазина, где работают, выбегают жена и ее подруги-коллеги, со слезами кидаются его обнимать…
— Ей девчонки постоянно говорили: если вестей нет, значит живой. Вообще поддержка тыла, конечно, очень важна.
Смотрю на этого сильного и мужественного человека и не могу не спросить его:
— Если бы была такая возможность, что бы ты изменил в жизни?
— Ничего не изменишь, жизнь идет своим чередом. И она все равно будет лучше. Все равно все будет по-нашему.
Спасибо, Олег. Если ты так сказал, значит, точно так и будет.
