Рассказ Огилько — явление знаковое — это честный, без прикрас, голос из эпицентра событий, который будет ценен для будущих историков и литературоведов как свидетельство эпохи. Так писатель Глеб Бобров оценил рассказ «Поляк, румын и три хохла» из представленной недавно в ЛуганскИнформЦентре книги «Хроники Двенадцатого бата» бойца ополчения и СВО (2015-2023), соцкоординатора фонда «Защитники Отечества» в ЛНР Андрея Огилько.
ОКОПНЫЙ РЕАЛИЗМ
Поделюсь впечатлениями о об одном рассказе Огилько «Поляк, румын и три хохла» буквально на днях размещенном на сайте информационного агентства ЛИЦ.
Это не «литература о войне» в привычном, каноническом смысле. Это — документ, выхваченный из огня и лишь слегка подправленный рукой писателя, своеобразная «прозрачная проза», через которую читатель смотрит на события, словно через прицел снайперской винтовки. То есть то, что мы называем «окопка» — окопная проза в своем истинном и дистиллированном виде.
Стиль Огилько можно назвать «окопным реализмом»: повествование ведется от лица непосредственного участника событий, а его язык — это плотная смесь военного жаргона, тактических терминов и солдатского юмора. Возникает полное ощущение присутствия: слышишь, как «коротко откашлялась пушка бэхи», чувствуешь напряжение, когда расчет ЗУ-23 готовится к работе: «Цыган, что у тебя? — Готов, поймал! — не отлипая от окуляра коллиматора орет в ответ стрелок. — Упреждение взял».
ДВУХАКТНАЯ ПЬЕСА
Композиционно рассказ напоминает двухактную пьесу. Первая часть — динамичный, почти кинематографичный бой, где автор мастерски передает хаотичную симфонию современного боя. Вторая — методичная, напряженная зачистка, где каждый двор становится потенциальной ловушкой, а каждая деталь — уликой. Огилько виртуозно создает напряжение через, казалось бы, незначительные подробности: «Будка есть, собаки нет. Цепь с ошейником лежат у конуры», а потом — «свежий табачный дым. Не застарелым привычным запахом курева, а именно свежачком».
ОТКРОВЕННЫЙ ФИНАЛ
Но главная сила текста — в его финале, который переворачивает все восприятие. Казалось бы, успешная операция, трое пленных, боевой успех, который «передавался из уст в уста, обрастая все новыми подробностями». Однако кульминацией становится находка в сарае: «Вот и Шарик нашелся. Как я и предполагал, огромный, потрясающе красивый и мощный немец… пес защищал двор от незваных гостей. А гости, недолго думая, высадили в собакена почти полмагазина».
Этот образ выстреливает сильнее любой идеологической декларации. Убитая овчарка становится тихим, но оглушительным укором всей бессмысленности и жестокости войны, которая калечит не только людей, но и саму жизнь в ее простейших, частных проявлениях. Это та точка, где идеологии кончаются и остается лишь простая, но непреложная правда: «Собака — друг человека. А если ты собаке не друг, то и человеком называться не имеешь права». Выстрел главного героя в колено убийце собаки — это не акт мести, а скорее попытка восстановить попранную моральную норму, доказать, что даже здесь, на войне, есть черта, которую переступать нельзя.
БЕЗ ПРИКРАС
Автор не занимается какой-либо агитацией. Его персонажи — не былинные богатыри, а уставшие, нервные, «слегка параноики» мужики, которые делают свою работу — профессионально и без лишнего пафоса. Их моральный кодекс прост: не трогать мирных, не добивать безоружного, уважать противника-регуляра и презирать того, кто поднимает руку на беззащитное. Финал, где герой, оставив всеобщее ликование, «ушел — сидеть на крыльце. Молча. Высаживая одну сигарету за другой», красноречивее любых описаний внутреннего состояния.
ЗНАКОВОЕ ЯВЛЕНИЕ
Рассказ Огилько, при всей его кажущейся простоте, — явление знаковое. Это честный, без прикрас, голос из эпицентра событий, который будет ценен для будущих историков и литературоведов как свидетельство эпохи. Он не оставляет равнодушным, что, на мой взгляд, и есть главная задача литературы. В этом тексте нет пафоса великой миссии — есть лишь суровая правда окопа, где цена человечности внезапно оказывается выше, чем цена военной победы.
POST SCRIPTUM
О значении окопной прозы можно говорить долго и по-разному. Со своей стороны я бы выделил один момент — книга, как наследство — то, что останется родным и близким павших в ходе гражданской войны 2014–2022 годов и Специальной военной операции, начатой, чтобы эту гражданскую войну остановить. Оговаривая присланную мне фотографию, ставшей иллюстрацией моего комментария, Огилько обмолвился: «В живых сейчас только я и двое справа. С родными погибших очень хорошо общаемся, они книгу с восторгом приняли». Думаю, это и есть главная оценка значимости этой книги.
