О сборе гуманитарной помощи и выездах на линию фронта, рефлексиях и переживаниях, непростых вопросах к себе и к Родине в международный День волонтера ЛуганскИнформЦентру рассказывает прозаик, поэт и волонтер СВО Кирилл Хаустов.
ВЕРНУТЬСЯ ДОМОЙ
Наблюдая за людьми на войне, я думаю: что для них все это? Как выразить их цель? Ту, что они видят во снах, а не в прицеле? Ведь цель любой войны — Победа. Что для них Победа, за которую приходится платить каждый день?
Моя знакомая Маша с позывным Bamks, недавно вернувшись из поездки в Донецк, сказала мне: «Ты знаешь… Для ребят, Победа — это возможность вернуться домой». И я представил, что война — это шатающийся разваливающийся, скрипящий мост. Он пролегает через бездонную пропасть между солдатом и Победой, за которой его дом. И, чтобы вернуться домой, этот мост нужно перейти. Другого пути нет. Не каждый дойдет… Волонтеры-гуманитарщики — это добровольные помощники, которые из последних сил, надрываясь, латают и ремонтируют мост. Подпирают плечами, стягивают проволокой и крепят гвоздями, меняют сломанные балки, вглядываясь в лица бредущих по мосту, ища знакомые и родные. Стиснув зубы, расходуя тающие силы. Ни солдаты, ни волонтеры не любят этот мост. Пусть он провалится в бездну, навсегда. Но не ранее того момента, когда последний солдат перейдет мост и вернется домой.
ТЕЛЕГРАМ-КАНАЛ «ОРДА»
Для меня дверью в этот новый мир стал Телеграм-канал «Орда». Я бесконечно благодарен судьбе за то, что мне посчастливилось познакомиться с этим сообществом. С участия в сборах и началась моя история. Потом она переросла в поездки, знакомства с военными, новыми подразделениями и теперь мне порою кажется, что так было всегда. Но именно «Орде» я обязан тем, что мое желание быть причастным облекло форму и возможность приносить пользу парням на фронте. «Орда» — низкий поклон. «Врачихе» и «Орде». Каждому человеку, от Калининграда и до Дальнего Востока. И «Загранице» тоже. Есть и такие. Их тоже много. И «Госпиталке». Девочки, вы невероятные.
ПЕРВЫЕ ПОЕЗДКИ, ПЕРВЫЕ СТРОКИ
Первые поездки — в Воронежскую область — пришлись на время выхода наших частей с занятых территорий. Тогда я впервые увидел битую, вытащенную с передка технику и раненых. Среди моих новых знакомых были кадровые военные и добровольцы. Вчерашние менеджеры, учителя, музыканты и даже один профессор. Знакомились мы и с волонтерами, спешащими со всей страны на помощь армии. Помню девочку из Воронежа с копной дредов на голове. По-моему, Кристина. Парней, попутчиков, перегоняющих свои внедорожники в боевые части. И многих-многих других.
Позже — поездка на заготовку дров для блиндажей в Белгородскую область. Это было что-то нереальное. Такого количества людей, добирающихся туда своим ходом, чтобы пилить выделенный губернатором лес, грузить огромные бревна на приходящие военные КАМАЗы, чистить делянки и переходить на новые. Такого всеобщего настроя я не припомню со времен комсомольских строек Союза.
Все увиденное внушало надежду. Подразделения, которым мы помогали, перебросили за ленту. География расширилась Луганщиной, Приграничьем в виде Белгородской и Курской областей и так далее. За что, отдельное спасибо «Седому».
Я впитывал эти ощущения, как губка, и начал делать наброски, писать короткие рассказы по возвращении из поездок. А в сентябре 2024 года меня, как обухом, ударило известие о потере моего друга. Не зная наверняка, не мог сообщить друзьям и близким, пытался узнать через военных, носил эту ношу один. Было очень тяжело. В итоге, однажды меня просто прорвало. Я даже не смогу вспомнить, как я писал стихотворение «400(200)». Оно стало первым. Теперь, за год с небольшим, их уже более 70-ти…
С прозой было тоже неожиданно. Родившийся из разговоров о боевых буднях рассказ «Компот» был замечен Глебом Бобровым и опубликован ЛуганскИнформЦентром. Бобров нашел меня — теперь мы дружим. Этот прекрасный человек помогает мне советом, когда я теряюсь в том, на что не учился. И я дорожу его участием. А в начале ноября этого года журналом «Ветеран границы» был напечатан рассказ «Дорога домой», который они также нашли на ЛИЦ. Это трогательное повествование о том, что данное однажды слово нужно держать. И если ты веришь в то, что делаешь, то обязательно справишься. Даже если ты маленький плюшевый мишка-талисман.
Сейчас я не публикую прозу. Готовлю под ожидаемый авторский сборник, запланированный издательством «Лира» из Санкт-Петербурга. Очень надеюсь, что к весне его напечатают. В нем будут очень интересные истории. В том числе, развернутая версия рассказа «Петухи» о бывших заключенных участниках боевых действий и много нового. И теперь истории героев уж точно не затеряются.
ПОЭЗИЯ В ПРОСТРАНСТВЕ ВОЙНЫ
Меня спрашивают: бывало ли, что в зоне СВО вы сталкивались с ситуацией, которую невозможно описать словами — ни в прозе, ни в поэзии? Что остается художнику, когда язык бессилен, и как этот опыт меняет ваше отношение к слову? Думаю, описать словами можно все. От прекрасного и до ужасного. Единственное, к описанию чего я не знаю, как подступиться, — это пустота души, которая иногда встречается в людях, обремененных властью. Возможно, когда-нибудь попробую. Но не сейчас. Что остается? Осмысливать и писать. Жадно собирая обрывки историй. Стараясь не упустить призрачные судьбы, проходящие перед глазами. Написать — значит сохранить. Это главное. Нет ничего главнее Правды и Памяти. Время и люди могут исказить правду, память стереть. Но нас много. Наша страна огромна и полна талантов. Это моя сверхзадача на данный момент.
Даже поэзия войны — это, в первую очередь, поэзия. Ее задача — донести и заставить задуматься. На остальное есть публицистика. Сопротивление у меня возникает от частого излишнего пафоса в стихах о войне. На войне нет пафоса. Наверное, и пафосные нужны. Может быть. Моим примером стали такие авторы, как: Станислав Толчаницын, Дмитрий Мельников. Настоящая фронтовая поэзия. Как черно-белая документальная хроника времен Великой Отечественной.
ВОЛОНТЕРСКОЕ ДВИЖЕНИЕ
Для меня главное отличие между «раздачей помощи» и настоящим гуманитарным актом не в объемах и содержании, хотя это важно. Различие в отношении к происходящему. В позиции гражданина воюющей страны, если он себя таковым считает. Переживающего, как бы банально это не звучало, исторические события общечеловеческого, глобального масштаба. Мне думается, естественность и массовость этого движения заложена в русских людях на генетическом уровне, но приходит в движение только в самые тяжелые времена. Это в нашей сути — спасать потерянных и иногда даже жалеть врагов.
Помощь — не вещь, а нечто, разделенное с человеком. Тут надо научиться «слышать» невысказанную потребность. Иногда, людям проще высказаться, поделиться накопившимся с незнакомцем или тем, кто условно завтра уже не будет рядом, уедет. Бывали случаи, когда после долгого разговора люди говорили: «Спасибо, друг. Ты знаешь, даже легче стало». Я это принимаю как награду. Чтобы слышать, надо уметь слушать. Я до сих пор учусь.
Примерно так же рождаются строки. Вот и сейчас не могу объяснить, откуда берутся слова, написанные мною. Когда переживаешь сильные эмоции, это и есть топливо для творчества. Если наступает опустошение — просто не пишу. Выгореть может каждый. Очерстветь — тоже. Время вылечит эти недуги.
Важно не ожесточиться. С этим сложнее. Практически не лечится.
МЕЖДУ ФРОНТОМ И КАБИНЕТОМ
Пропасть между войной и миром огромна. На войне все честнее.
Часто спрашивают — мол, возникает ли чувство вины писателя перед теми, о ком можно написать, уехав, оставив их в своей фронтовой реальности. Это хороший вопрос. Нет. Вину могу испытывать перед семьей, что не могу дать хотя бы то, что давал раньше. С парнями иначе. Тут не вина. Скорее чувство неоплатного долга перед всеми этими людьми. И понимание, что должен сделать все возможное, чтобы смотреть в глаза вернувшимся, не испытывая чувство вины, когда это время наступит.
Спрашиваю себя: может ли гуманитарная работа стать новой большой темой для российского искусства, пришедшей на смену прежним нарративам? Думаю, в сегодняшних условиях да. Уже становится. Что будет дальше — не знаю. Все зависит от того, кто этим будет заниматься от власти. Прежние нарративы у многих слишком глубоко под кожей. Метастазы практически.
Я не волен распоряжаться судьбами. Лишен этой тяжелой ответственности. Но я знаю, что по капле — наберется море. Если то, в чем я посильно участвую, спасет жизнь или облегчит чью-то участь, это придаст мне новых сил. Я пишу стихи и прозу, лезу людям в души. Царапаю и врачую. В основном — царапаю. А общественное сознание — это удел политиков и вождей. И если бы моя следующая книга рождалась из самого главного вопроса, который мы привезли из последней поездки, то этот вопрос звучал бы так: «Сможет ли страна оплатить долг тем кто остается там, когда мы уезжаем?»
Когда-нибудь настанет срок,
И в берцах, временем истертых,
Придет с войны усталый Бог,
Простит живых, разбудит мертвых…©
***
День волонтера отмечается ежегодно в России 5 декабря. В 2017 году Президент России Владимир Путин подписал указ об учреждении праздника. В документе говорится, что праздник направлен на экономическое и социальное развитие страны.
